Неточные совпадения
— А ты очень испугался? — сказала она. — И я тоже, но мне теперь
больше страшно, как уж прошло. Я пойду посмотреть
дуб. А как мил Катавасов! Да и вообще целый день было так приятно. И ты с Сергеем Иванычем так хорош, когда ты захочешь… Ну, иди к ним. А то после ванны здесь всегда жарко и пар…
«Неужели разбило?» едва успел подумать Левин, как, всё убыстряя и убыстряя движение, макуша
дуба скрылась за другими деревьями, и он услыхал треск упавшего на другие деревья
большого дерева.
Здесь, в мутном свете остроконечных окон, придавленных косыми треугольниками каменных сводов, стояли маленькие и
большие бочки; самая
большая, в форме плоского круга, занимала всю поперечную стену погреба, столетний темный
дуб бочки лоснился, как отшлифованный.
Направо стоял
большой дом, казенный: дом здешнего правления; перед ним
дубы достигли необыкновенного роста и объема.
Весело и бодро мчались мы под теплыми, но не жгучими лучами вечернего солнца и на закате, вдруг прямо из кустов, въехали в Веллингтон. Это местечко построено в яме, тесно, бедно и неправильно. С сотню голландских домиков, мазанок, разбросано между кустами,
дубами, огородами, виноградниками и полями с маисом и другого рода хлебом. Здесь более, нежели где-нибудь, живет черных. Проехали мы через какой-то переулок, узенький, огороженный плетнем и кустами кактусов и алоэ, и выехали на
большую улицу.
Посредине главной аллеи растут, образуя круг, точно
дубы, огромные грушевые деревья с
большими, почти с голову величиною, грушами, но жесткими, годными только для компота.
Славное это местечко Винберг! Это
большой парк с веселыми, небольшими дачами. Вы едете по аллеям, между
дубами, каштанами, тополями. Домики едва выглядывают из гущи садов и цветников. Это все летние жилища горожан,
большею частью англичан-негоциантов. Дорога превосходная, воздух отрадный; сквозь деревья мелькают вдали пейзажи гор, фермы. Особенно хороша Констанская гора, вся покрытая виноградниками, с фермами, дачами у подошвы. Мы быстро катились по дороге.
По мере приближения к Сихотэ-Алиню лес становился гуще и
больше был завален колодником.
Дуб, тополь и липа остались позади, и место черной березы заняла белая.
Долина Улахе является одной из самых плодородных местностей в крае. По ней растут в одиночку
большие старые вязы, липы и
дубы. Чтобы они не заслоняли солнца на огородах, с них снимают кору около корней. Деревья подсыхают и затем идут на топливо.
Случилось это так: на дворе, у ворот, лежал, прислонен к забору,
большой дубовый крест с толстым суковатым комлем. Лежал он давно. Я заметил его в первые же дни жизни в доме, — тогда он был новее и желтей, но за осень сильно почернел под дождями. От него горько пахло мореным
дубом, и был он на тесном, грязном дворе лишний.
Уремы бывают различны: по
большим рекам и Рекам средней величины, берега которых всегда песчаны, урема состоит предпочтительно из вяза, осокоря, ракиты или ветлы и изредка из
дуба, достигающих огромного роста и объема; черемуха, рябина, орешник и крупный шиповник почти всегда им сопутствуют, разливая кругом во время весеннего цветения сильный ароматический запах.
По
большей части чернолесье состоит из смешения разных древесных пород, и это смешение особенно приятно для глаз, но иногда попадаются места отдельными гривами, или колками, где преобладает какая-нибудь одна порода:
дуб, липа, береза или осина, растущие гораздо в
большем числе в сравнении с другими древесными породами и достигающие объема строевого леса.
Карачунский повел его прямо в столовую. Родион Потапыч ступал своими
большими сапогами по налощенному полу с такой осторожностью, точно боялся что-то пролить. Столовая была обставлена с настоящим шиком: стены под
дуб, дубовый массивный буфет с резными украшениями, дубовая мебель, поставец и т. д. Чай разливал сам хозяин. Зыков присел на кончик стула и весь вытянулся.
Из
больших сеней шла широкая, выкрашенная под
дуб лестница, устланная ковром и уставленная по бокам цветами.
— Вот, дядя, говорил ты мне в те поры, как звал тебя в дом к себе, говорил: «Ты передо мной что
дуб стогодовалый!» — молвил ты, стало быть, не в добрый час. Вот тебе и
дуб стогодовалый! Всего разломило, руки не смогу поднять… Ты десятью годами меня старее… никак
больше… а переживешь этот дуб-ат!.. — проговорил Глеб с какою-то грустью и горечью, как будто упрекал в чем-нибудь дедушку Кондратия.
А к вечеру все
больше, а ночью и пойдет крутить: бегает по лесу, смеется и плачет, вертится, пляшет и все на
дуба налегает, все хочется вырвать…
Еще в самом начале, около
Большого аула, где мы ночевали, были еще кое-какие признаки дороги, а потом уж мы четверо, один за другим, лепимся, через камни и трещины, по естественным карнизам, половиной тела вися над бездной, то балансируем на голых стремнинах, то продираемся среди цветущих рододендронов и всяких кустарников, а над нами висят и грабы, и
дубы, и сосны, и под нами ревет и грохочет Черек, все ниже и ниже углубляясь, по мере того как мы поднимаемся.
— Молчал бы! — крикнул Ананий, сурово сверкая глазами. — Тогда силы у человека
больше было… по силе и грехи! Тогда люди — как
дубы были… И суд им от господа будет по силам их… Тела их будут взвешены, и измерят ангелы кровь их… и увидят ангелы божии, что не превысит грех тяжестью своей веса крови и тела… понимаешь? Волка не осудит господь, если волк овцу пожрет… но если крыса мерзкая повинна в овце — крысу осудит он!
В то время как около австрийского священника, в полуманатейке и с длинными косами впереди ушей, едва-едва набирается десяток молящихся, — около уреневского
дуба стоит тесная
большая толпа.
Когда мы пришли, то попали прямо в столовую —
большую, несколько мрачную комнату, всю отделанную массивным резным
дубом.
— Истинная правда. Как же иначе? У него все ребра срослись, до самого пупа. Такого, как Бузыга, хоть чем хочешь бей, а уж печенок ты ему, брат, не-ет… не отобьешь. Потому что у него печенки к ребрам приросли. А у человека печенки — это первая штука. Если у человека отбиты печени, то тому человеку
больше не жить. Заслабнет, начнет харкать кровью: ни есть, ни пить не может, а там и
дуба даст…
В саду росли одни только
дубы; они стали распускаться только недавно, так что теперь сквозь молодую листву виден был весь сад с его эстрадой, столиками, качелями, видны были все вороньи гнезда, похожие на
большие шапки.
Целый ряд высоких комнат с паркетными полами, оклеенных дорогими, тисненными золотом, обоями; столовая «под
дуб» с развешанными по стенам плохими моделями дичи, с огромным резным буфетом, с
большим круглым столом, на который лился целый поток света из висячей бронзовой лампы с молочным абажуром; зал с роялем, множеством разной мебели из гнутого бука, диванчиков, скамеек, табуреток, стульев, с дорогими литографиями и скверными олеографиями в раззолоченных рамах; гостиная, как водится, с шелковой мебелью и кучей ненужных вещей.
Прежде чем войти в скромную хижину, гость окинул ее взглядом. Луна была за нею и не освещала ее; поэтому он мог заметить только, что хижина была одноэтажная, каменная, в десять или двенадцать
больших окон. Зонтик на колонках с завитками, кое-где позолоченными, висел над дверью из тяжелого
дуба с зеркальными стеклами, бронзовой ручкой в виде птичьей лапы, держащей хрустальный многогранник, и блестящей медной доской с фамилией хозяина.
У меня есть дубовая роща, в которой находится около двух тысяч старых и молодых
дубов; старые, в числе более двухсот, стоят очень редко между собою на
большой сенокосной поляне, и только под некоторыми из них с незапамятных времен родятся во множестве белые грибы, несколько особенного образования и величины, необыкновенной плотнины и крепости и также необыкновенного бронзового или стального цвета, иногда пестрые и глянцевитые, как мрамор.
Оттого, что в крепком дереве —
дубе — пустого места меньше и воде некуда набраться, а в слабом дереве — осине — пустого места
больше и воде есть куда набраться. В гнилом дереве еще
больше пустого места, и оттого гнилое дерево
больше всего разбухает и
больше садится.
Отчего слабое дерево — осина —
больше разбухает, а
дуб меньше?
Пробравшись через заросли, мы подошли к краю
большого оврага, заросшего внизу кустарниками, а по склонам — редким молодняком, состоящим из
дуба и белой березы.
Но вот наконец все налажено: высокая соломенная кукла мары поднята на
большой камень, на котором надлежит ее сжечь живым огнем, и стоит она почти вровень с деревьями: по древяным ветвям навешана длинная пряжа; в кошелке под разбитым громом
дубом копошится белый петух-получник. Сухой Мартын положил образ Архангела на белом ручнике на высокий пень спиленного дерева, снял шляпу и, перекрестясь, начал молиться.
Стены, потолок и пол были тесаного
дуба, ничем не обитые и не рисованные, мебель состояла из ясенева стола и таких же лавок и
больших шкафов.
—
Дуб мамврийский — он в панораме
большой оказывается… А это будет град Вифлеем, где Христос родился… Гроб господень изнутри… В этом самом гробе в Христову пятницу благодатный огонь с неба сходит.
Кабинет смотрел уже совсем по-новому: тяжелые гардины, мебель, крытая шагреневою кожей, с
большими монограммами на спинках, книжный шкап резного
дуба, обширное бюро, курильный столик, много книг и альбомов на отдельном столе, лампы, бронза, две-три масляные картины с рефлекторами и в углу — токарный станок.